Почему полезно читать стихи

– Встречали ли вы людей, которые любят стихи?

– Нет, нет, не увиливайте, людей, которые любят читать стихи? Вот то-то и оно. Такая странная со стихами карусель. Любят их, хотя бы два раза в году: на Новый год и на 8 Марта, – все, а читать никто не читает. Такая уж у них планида: наибольшее удовольствие стихи доставляют не при чтении, а при декламировании, чаще всего самому себе. И непременно под нос.

Но ведь если не читать стихов, то и декламировать будет нечего, особенно в наше время, когда школьная программ на манер шагреневой кожи стремительно сокращается и учение стихов наизусть выпадает из нее стремительными темпами. Поэтому вопрос, почему нужно читать стихи, вполне заслуживает самого тщательного рассмотрения.

Сначала немного о пользе стихов. Стихи предохраняют мозг от загнивания в гораздо более действенном объеме, чем другие средства: философия, изучение иностранных языков и др. Здесь сказывается сама их природа. Человек бОльшую часть жизни проводит в состоянии одиночества. Иногда это одиночество растягивается на длительные периоды, но чаще оно длится часами, по нескольку каждый день. А таково уж свойство человеческой натуры, что остановить в такие часы мозг, выключить его на манер компьютера редко кому удается. И голова начинает пухнуть: мысли несутся вскачь как шальные.

«Сидишь целыми днями в очередях, либо поджидаешь клиентов – и какая только дрянь тебе в голову не полезет», – делится своими заботами женщина-риэлтер, между прочим вся такая деловая, всегда в толчее, всегда вроде окруженная людьми. Такие моменты-часы одиночества – даже в наш насыщенный информационный век – всеобщий удел. И это хорошо, ибо телевидение и компьютер, которые теперь установлены в каждой конторе, а через мобильник добрались и до повседневности, усиленно откашивают человека от того, что является не только его проблемой, но и – при правильном отношении к явлениям бытия – одним из главных богатств: одиночества.

И вот чтение стихов в такие нередкие минуты выручает очень сильно. Это я открыл в военных лагерях, где студентом провел аж целых 2 месяца, и по какой-то иронии судьбы чаще всего на мою голову выпадала караульная служба. Я ходил, как и положено часовому, по предназначенному пространству взад-вперед и читал стихи, и эти два часа пролетали незаметно. В то время как мои товарищи ненавидели караулы: «я за эти два часа тупею больше, чем за 5 лет учебы», – не без остроумия жаловался одни из них.

Действительно, заменить стихи нечем. Философия? Романы? Иностранный язык? Это хорошие вещи против навязываемого нам отупения, но все они требуют сосредоточенности и подручных средств: попробуйте наедине с собой повспоминать роман: вас захлеснут десятки сцен, образов, вихрем проносясь в голове и только напрягая мозги, а не прочищая их. Верующие говорят, что их в такие часы спасает молитва. Не пробовал, не знаю: хотя молитва – это те же стихи.

Так что чем больше знаешь стихов – тем незаметнее и приятнее пролетит одиночество, а главное не подпортится мозг.

Другая необходимость стихов, которая настолько понятна каждому, что и рассусоливать здесь особенно не о чем – это, как выразился небезызвестный поэт, «строй находить в нестройном хоре чувства». Поэзия снабжает тебя тем инструментарием образов и красивых слов и оборотов, которые при случае можно ловко вставить в беседе. Особенно по этой части я люблю эпиграммы. Но гораздо важнее, что ты излечиваешься от вечной болезни малорослых умов: недержания слова при неумении говорить. Прекрасно, когда не «все понимаю, а сказать ничего не могу» как собака, а когда и понимаешь, и можешь сказать.

Стихи в наше время читают очень мало. Есть, конечно, любители поэзии, которые не читают ничего, кроме стихов. Но это особая каста, и человеку со здоровой психикой лучше держаться от нее подальше. А вот читать стихи нужно любому нормальному человеку. Были времена, когда среднестатистический читатель был именно читателем стихов – вот они рядом: серебряный век, пушкинская эпоха. Конечно, в громадном населении неграмотной и, что еще хуже, полуграмотной купеческо-мещанской России, этот среднестатистический читатель, принадлежа к образованным сословиям, был так же редок как населенные пунты на громадных заснеженных пространствах нашей родины, но этот-то среднестатистический читатель и был, собственно говоря, деятельным слоем России.

Теперь такого нет, и, если будет, то нескоро. А вместе с исчезновением читателя стихов исчезла и культура их чтения. Подчеркиваю эти слова: культура чтения. Ибо культура – это не только «достижения культуры» – шедевры, дворцы, научные открытия, но и вся инфраструктура, только в которой эти и могут производиться: библиотеки, университеты, образованность. Сюда же через запятую надо причислить и культуру писания, мышления и чтения.

Читать стихи следует только проверенные, классические, на чьем качестве удостоверило свою чекуху время. Такие стихи учат, или, по крайней мере, должны были учить в школе, они издаются массовыми тиражами, входят во все хрестоматии. Написавших их поэтам ставят памятники или напоминают о них мемориальными досками. Удивительная вещь – это память соотечественников. У нас на Алтае было три интересных поэта, современником которых мне быть довелось. Все они умерли. И всем им установлены памятники, либо навешены мемориальные доски, где они были прописаны. А именем одного из них, Л. Мерзликина, даже названа одна из маленьких улочек в центре. И все эти три поэта при жизни выбрасывались из издательских планов – пожалуй, за исключением Мерзликина, все они считались не поэтами, «потому что пишут только то, что хотят, а не то что нужно». А те, кто писали, то что нужно, кто издавался каждый год и получал разные самые престижные краевые премии, сегодня настолько прочно забыты, что сборников их стихов нельзя обнаружить даже в краевой библиотеке. Время поистине все расставляет по своим местам.

К проверенным поэтам относятся также те, кого из идеологических соображений пытаются замолчать, но которые ходят в списках, цитируются в компаниях. Таким был Гейне в гитлеровской Германии, чья «Лорелея» красовалась в хрестоматиях под стыдливым титлом «народной песни», таким был наш Высоцкий. Но хотя и подпольно – эти авторы классические и проверенные временем, и для всякого это очевидно даже и без упоминания в учебниках.

Новых же, неизвестных и не достигших славы поэтов читать не рекомендуется ни в коем случае. Во-первых, потому что стихи становятся прекрасными не в тот момент, когда они написаны, а когда они признаны обществом. Сомнительно, чтобы нашлись обожатели «Я помню чудное мгновенье» или «Белеет парус одинокий», если бы за этими стихами безутешной вдовой не плелся шлейф славы. Откуда бы мы знали, что «Унылая пора, очей очарованье» не прекрасные стихи, если бы нас этому не научили в школе? И если кто-то в детстве проскочил мимо них, то общение с себе подобными, чтение газет и слушание радио (хотелось бы этот перечень дополнить телевизором и Интернетом), не вразумили игноранта на тысячи ладов на этот счет? Я не шучу. Красота стихов, красота искусства зависит от их ореола. От того что эти стихи вошли в поговорки, что они цитируются без конца, в том числи политиками и телевизионными ведущими. И когда человек, даже не знавший, скажем, Пушкина, впервые открывает его том, он с удивлением обнаруживает много знакомого и не раз слышанного. «Ловкий парень этот Гете/Грибоедов/Шекспир/Мольер. Собрал известные цитаты и сляпал из них пьесу,» – знаменитый во всех языках и народах анекдот.

А во-вторых, просто на то, чтобы оценивать новое, у не связанного с поэзией человека нет времени: его собственные дела слишком призывают его, чтобы сравнивать, искать, сомневаться, выносить суждения и пересматривать их. Стихи нового поэта, даже если они впоследствии окажутся гениальными, должны пройти обкатку временем, быть втемяшенными в сознание обывателя умными людьми. Это только кажется, что прекрасное новое становится таковым в момент рождения. Это только красивую женщину с первого взгляда можно отличить от некрасивой. А красота искусства, мысли, даже науки требуют взглядывания, многостороннего и неотвязного, как чирий на заднице. А до тех пор даже Пушкин не заметил гениальности Тютчева и Лермонтова, а Гете фыркнул на теперь хрестоматийные стихи Гейне как на чушь. (Речь идет, разумеется, не о пиаре, а о том, что на прекрасное надо еще открыть глаза, а на это требуется и время, и усилия тех, кто сумел сделать это первыми. Но никакое время, никакие усилия наемных критиков не сделали прекрасными советстих поэтов-лауреатов).

– Ну, если бы так все рассуждали, то новое никогда бы не пробило себе дорогу.

– Но в том-то и фишка, что все так рассуждать не могут. Что поэты существуют только там, где существует поэзия как общественный феномен. Где существуют другие поэты, критики, редакторы, любители поэзии (а последние это, если вглядеться вглубь это неудавшиеся поэты). И любой поэт пишет не для читателей, а для поэтов (я не беру во внимание те редкие эпохи истории, когда время буквально беременно поэзией, и общество жаждет именно новых имен – наша эпоха не такова). И он обязательно будет придирчиво рассмотрен кругом своих собратьев и любителей, обкатан, и, возможно, через несколько лет, десятилетий (как Норвид) или столетий (как автор «Зеленого рыцаря») займет свое достойное место.

А у кого возникнут мысли, что какой смысл читать старое и проверенное, если и так уже все читано-перечитано, так выбросьте их из головы, как не имеющие никакого отношения к реальной действительности. Русская литература настолько богата, что она создала задел для стольких нам открытий чудных, что их еще хватит на века. Даже у Пушкина снят всего лишь самый верхний тоненький слой. За «любви все возрасты покорны» лишь единицы могут вспомнить, что-то там о «юных ветреным сердцам, которым ее порывы благотворны, как воды вешние лугам», а старперам просьба не беспокоиться.

А уж других поэтов знают и того меньше. Как-то на Новый год сидели мы у себя на работе и развлекались как могли. Ну там тянули фанты: кому песенку спеть, кому станцевать, меня как старше всех пожалели, попросили почитать стихи. Ну я и выдал:

Чем больше гляжу я на снежную ширь,
Тем думаю все упорнее.
Черт возьми!
Да ведь наша Сибирь
Богаче, чем желтая Калифорния.
С этими запасами руды
Нам не страшна никакая
Мировая блокада.
Только работай! Только трудись!
И в республике будет,
Что кому надо.
Можно ль представить,
Что в месяц один
Открыли пять золотоносных жил.
В Америке это было бы сенсацией

А дальше запнулся, все сидят с кислыми улыбками, очень вежливые и доброжелательные, но явно скучают:

– Почему же.. э-э.. понравилось.. э-э.. Но про комсомол, стройки э-э.. это нам как-то интересно.. конечно.. но не совсем.

– Ну что поделать, – только и вздохнул я, – если я родом из СССР. Время, ветром разметая, сгребло нас всех в один ненужный грязный ком,

как будто роща золотая
Отговорила милым советским языком.

Так что читать классику – не перечитать.

Добавлю только, что читать нужно именно русскую классику. От всей этой иностранщины толку мало. Всего несколько поэтов – Жуковский, Лермонтов, Мей, Маршак (хотя все они и переврали переводимых ими поэтов) – достойны чтения. Прекрасно перевел гейневские стихи цикла «Возвращение на родину» Блок, но уже совершенно не Гейне, а стопудовый Блок. Хорошие переводы – они плохие переводы, но хорошие стихи и уже такая же русская поэзия, как и оригинальные стихи.

Теперь перехожу к главному вопросу и постараюсь определить, чем нас привлекает поэзия. Таких существенных элемента я насчитал четыре, ни больше и не меньше:

в) композиционная метафора

В этом перечислении одновременно даны рекомендации, как читать стихи, и на что обращать внимание прежде всего, а на что в конце.

Первым в списке стоит точность слова. Есть слова веселые и грустные, задумчивые и бесшабашные. Такими они редко бывают сами по себе, но лишь в окружении других слов. «Веселый, зеленый, говорливый, светлый, солнечный» – вот веселые слова, когда речь идет о лесе, «унылый, сумрачный, темный, сырой, скрипящий» – вот мрачные слова, опять же когда мы говорим о лесе. Точность слова – это точность эпитета, и именно она в первую очередь определяет поэта и бросается в глаза при его чтении:

Я беспечный парень, ничего не надо,
Только слушать песни, сердцем подпевать.

«Беспечный, сердцем подпевать» – можно ли точнее определить настоение радости и вольности? Гейне как-то брякнул, другого слова и не подберешье: «кто первый сравнил зубы с жемчугом был гением, второй болваном». Неправда, если эпитет точен, он всегда точен, первым его употребил поэт или 10000001. «Белеет парус одинокий» сплошь – как, кстати, и большинство стихов Лермонтова, состоит из банальных эпитетов, которые, мне кажется, очевидны любому, даже не начитанному в поэзии нач XIX в. И тем не менее стихотворение до сих пор восхищает многим, и как раз точным подбором эпитетов к теме. Именно к ним при чтении первое внимание. Да и сам Гейне не выдал ни одной запоминающейся метафоры, ни одного свежего афоризма, а почти все эпитеты украдены им из арсенала немецкой народной поэзии, но кто скажет, что Гейне не поэт, пусть первый бросит в меня камень.

Конечно, читать стоит только проверенных поэтов. Но этого мало. Важно, чтобы этот проверенный поэт – а я не представляю, чтобы у не заточенного на стихопоклонение может быть более одного любимого поэта – был близок к тебе духовно, чтобы его хотелось, читать и перечитывать постоянно, лишь для разнообразия в минуту жизни трудную, когда тоска и грусть, оглядываясь по сторонам. Чтобы этот поэт подходил к тебе по настроению на любой случай жизни: приятный ли, пакостный, чтобы он был близок к тебе по мироощущению.

А не читая, ты такого поэта никак для себя не выберешь: истории литературы с разными там «Лермонтов – представитель романтизма, в последние годы склонявшийся все более к реалистической поэзии» только напачкают в голове. А когда всех прочитаешь, там и жизнь прошла, а ты все еще находишься в колебании: кто же у тебя любимый поэт.

Поэтому я рекомендую способ, который проверил на себе и которому меня научил наш алтайский поэт Мерзликин. Когда мы декламируем стихи, первым делом к нам на память приходят отдельные фрагменты стихотворения: строфы, строки, а то и несколько слов, тех самых эпитетов. Вот их-то и следует высматривать в тексте. Поэтому я беру книгу стихов и листаю ее наугад. Там начну читать, брошу. Там начну и не закончу. И так читаю, не обязательно одним разом до тех пор, пока не наткнусь на строки, которые как-то разом воздействуют на тебя. Чаще всего это афоризм. Меня буквально ошарашила пушкинская мысль во вроде бы читанном-перечитанном «Онегине»:

Кто жил и чувствовал,
не может в душе не презирать людей.

Волнуясь конница летит,
Пехота движется за нею
И тяжкой поступью своею
Ее движение крепит.

Здесь восхищает словесное изложение азов военной тактики. Вот пустили вперед конницу, танки. Они полетели, разорвали вдрызг и в клочья вражеские позиции.. а те, как вода, после брошенного камня снова сомкнулись, круги улеглись, и атаки как не бывало. Поэтому успех конного натиска обязательно нужно закрепить наступлением пехоты. Что и доказал генерал Панфилов под Москвой, пропуская через передовые позиции мощные немецкие танки, против которых у советской армии не было противооружия, и отсекая их от немецкой пехоты.

А то и восхитит и просто одна строка или сочетание слов:

«грезить, будто жизнь сама
Встает во всем шампанском блеске
В мурлыкающем нежно треске
Мигающего cinema!»

Я еще и не понял, о чем стихи, а это «мигающее cinema» уже прочно застряло в памяти.

А если таких слов в стихах не находишь, то и мучить себя не надо: этот поэт, пусть он и самый что ни на есть прославленный – не твой.

Чувство поэзии: не-размышления о несущественном…

Мир изменился и люди стали другими. Так говорят. Но мне, пережившей долгие годы писательского ученичества, становления и самоутверждения, – не верится. Эту фразу я бы произнесла иначе: мир изменился, а люди – нет. Те, кто хотят власти, получают ее во все времена. Те, кто ищут прозрений – также бесконечно «горят» на кострах за собственное упрямство. И эти костры либо настоящие, либо душевные. Неважно. В обоих случаях – безумно больно, и, как правило, наступает смерть. Либо физическая, либо духовная. Поэтому пишущие, творческие, ищущие, рефлексивные люди хотят встретиться с подобными себе, чтобы получить тот запас творческой энергии, без которого, как им кажется, угасает душа — надежду. Поиск коллег слова, презентации в сети, короткие и не очень короткие переписки – это подготовка, предварение истинных встреч, на которые мы, творцы, так всегда надеемся. Ждем, мечтаем, выглаживаем лучшее платье, собираемся, словно неуверенная в себе дурнушка – на обетованный бал.
Я не была на фестивалях давно – с тех пор, как закончилась знаменитая «Альгамбра» в Крыму. И эта моя поездка обещала многое – звездные имена, блистательное общение, внимание и интерес к личности, осторожность в выборе текста и бережное отношение к слову. В принципе, все так и было, только почему-то у меня осталось чувство недосказанности и недослышанности. Возможно, – и это первым приходит в голову – это больные амбиции непризнанного поэта и писателя, хотя мне о непризнанности говорить просто грешно. Более чем! Тогда что? Моё чувство поэзии. Именно оно пострадало более всего.
Я люблю слушать хорошие стихи – их музыку. Я чувствую их энергетику. И если она положительна, мне становится хорошо. Я плохо реагирую на некачественный текст – лингвист по образованию, написавшая диссертацию, – я могу четко проследить отсутствие управления, логики и правильных семантических связей – даже на слух. И если текст качественный, остается ощущение музыки текста, даже если слова не запоминаются. Это правильно, нормально и естественно: часто невозможно с одного раза уловить смысл услышанного. Вербальное восприятие начинается именно с музыки, ритма и семантики слова на подсознательном уровне. Текст воспринимается со второго, даже с третьего раза. Но зато четко ощущается смысл – положительный или отрицательный. Этот смысл проникает в наше сознание на уровне смысловых ассоциаций и аналогий. Именно поэтому мы приходим на творческие вечера поэтов – ради смысловых ассоциаций, ради консонанса, конгруэнтности с собственным восприятием мира, ради надежды.
Я читала стихи тех людей, которые должны были выступать, и эти стихи мне очень и очень понравились. Но почему-то именно те, кого я так хотела услышать, не произнесли свои волшебные строки. Мне объяснили, что они, как организаторы, замучены отсутствием времени и сил – слишком долго длится фестиваль. И я не поверила. Неужели нельзя было организовать неформальное общение, где я, например, могла бы подойти к реальному, живому поэту, а не организатору фестиваля, и попросить его прочитать мне хотя бы одно стихотворение. Очень хотелось услышать голос, почувствовать контекст, увидеть глаза. Я не поверила, потому что настоящий поэт всегда прочитает свое стихотворение, если его об этом попросят. Это святое. Так что это за страх, когда все время отдается приехавшим «звездам» – членам жюри и собственникам многочисленных званий и скандальных ярлыков, когда личная поэтическая сопричастность швыряется под ноги эпатажу и моде? Ради чего, ради какой «звездности?». Фестиваля? Ну да, приехало четыре или пять «звезд» – как у отеля высшей категории. А остальные, не «звезды», стало быть, не очень интересны. Или предлагать себя самой: «Я – умная и тонкая, ау, ищу соплеменников. ». Наверное, это воспринялось бы ужасно: «Мы тебя не знаем и боимся…». Еще на этом фестивале мне очень доходчиво объяснили, что нынче собственные книги нужно продавать, и книжная раскладка смутила меня безумно. Вот уж отстала от жизни! На вырученные за две книги деньги я обменяла толстый литературный журнал – с изумительными текстами и действительно внимательным подходом к слову. Журнал понравился, книжная раскладка – нет. Книги, которые я собиралась подарить просто так, оказались не нужны, и я увезла их домой.
Впечатления были. Очень понравилось выступление моих землячек, которых я знаю уже много лет. Мы выступали вместе с поэтом из Крыма – талантливой, жизнелюбивой, но о нашем выступлении судить трудно. И особая трудность была в том, что выступление после «звезды» с нарочитым выворачиванием жизненных гадостей, горя и зла далось почти невыносимо: я не «звезда». Но зато я увидела глаза людей – безумно уставшие от многочасового прослушивания поэтических программ, но благодарные – именно за наше жизнелюбие и мужество поднять его на пьедестал поэзии. Очень понравилось выступление двух девушек из местного поэтического клуба – со стихами грамотными, тонкими, взрослыми, со сложившимся миропониманием. Но их не было почему-то в финале. Когда я пыталась выяснить, что к чему, прозвучала фраза: «Новый поэт, как бы он ни был талантлив, на таком престижном фестивале в финал не пройдет: нужны звания». Мир действительно изменился, но при чем тут истинная поэзия?
Конечно, в финале было много хороших стихов – в частности, моей поэтической подруги, с которой мы привезли нашу программу «Экзистенция имени меня…». Были и такие поэты, которых я бы назвала «модными» — молодые «продвинутые» авторы из больших столиц, прославившиеся постами в сети и участием во всевозможных эпатажных мероприятиях. И вот тут я с собой согласия не требую. Я – человек старого, качественного образования, я люблю метафорику строки, я люблю поэзию в поэзии. Но я не принимаю рифмованное описание неприкрытой действительности с описанием грязных деталей быта, матерными словами и эксгибиционизмом души. Говорят, сейчас это модно, поэтому мое мнение – не в счет. Потом, после заключительного мероприятия, я взяла в руки книгу со стихами «звезд», членов жюри и финалистов и решила прочитать тексты, чтобы обвинить себя в предвзятости. Текст – это прямое доказательство таланта и чувства поэзии. Первые строки, которые попались мне на глаза, были примерно такими: «Шиз живет на улице Гиза, Гиз живет на улице Шиза…». Наверное, дальше был очень хороший текст, но мое чувство поэзии не захотело иметь с этим никакого дела.
И все же многое понравилось. Нежный жемчуг облачного сентябрьского неба, успокоенное, словно душа мудреца, море, восторг хозяйки гостиницы, получившей в подарок наши книги – настоящих, живых авторов. Причем, понятно было, что наши стихи она поняла плохо – сложные. Поэтому в ответ она притащила коробку вкуснейших конфет и массу вопросов от своих подружек: а как? а почему? а где небожительство? Запомнилась холеная кошка с серыми пятнами, охотившаяся за морской живностью в обросших зеленым мхом камнях и ее лапы в морской воде. Запомнился интеллигентный мужчина, который после нашей творческой программы подошел и смущенно сказал, что ничего не запомнил, кроме слова «камень», но ему почему-то всё необыкновенно понравилось, и глаза его светились той самой надеждой. И это уже не размышления, это – настоящее. То, что было на самом деле. И именно за это – спасибо.

источник

– Встречали ли вы людей, которые любят стихи?

– Нет, нет, не увиливайте, людей, которые любят читать стихи? Вот то-то и оно. Такая странная со стихами карусель. Любят их, хотя бы два раза в году: на Новый год и на 8 Марта, – все, а читать никто не читает. Такая уж у них планида: наибольшее удовольствие стихи доставляют не при чтении, а при декламировании, чаще всего самому себе. И непременно под нос.

Но ведь если не читать стихов, то и декламировать будет нечего, особенно в наше время, когда школьная программ на манер шагреневой кожи стремительно сокращается и учение стихов наизусть выпадает из нее стремительными темпами. Поэтому вопрос, почему нужно читать стихи, вполне заслуживает самого тщательного рассмотрения.

Сначала немного о пользе стихов. Стихи предохраняют мозг от загнивания в гораздо более действенном объеме, чем другие средства: философия, изучение иностранных языков и др. Здесь сказывается сама их природа. Человек бОльшую часть жизни проводит в состоянии одиночества. Иногда это одиночество растягивается на длительные периоды, но чаще оно длится часами, по нескольку каждый день. А таково уж свойство человеческой натуры, что остановить в такие часы мозг, выключить его на манер компьютера редко кому удается. И голова начинает пухнуть: мысли несутся вскачь как шальные.

«Сидишь целыми днями в очередях, либо поджидаешь клиентов – и какая только дрянь тебе в голову не полезет», – делится своими заботами женщина-риэлтер, между прочим вся такая деловая, всегда в толчее, всегда вроде окруженная людьми. Такие моменты-часы одиночества – даже в наш насыщенный информационный век – всеобщий удел. И это хорошо, ибо телевидение и компьютер, которые теперь установлены в каждой конторе, а через мобильник добрались и до повседневности, усиленно откашивают человека от того, что является не только его проблемой, но и – при правильном отношении к явлениям бытия – одним из главных богатств: одиночества.

И вот чтение стихов в такие нередкие минуты выручает очень сильно. Это я открыл в военных лагерях, где студентом провел аж целых 2 месяца, и по какой-то иронии судьбы чаще всего на мою голову выпадала караульная служба. Я ходил, как и положено часовому, по предназначенному пространству взад-вперед и читал стихи, и эти два часа пролетали незаметно. В то время как мои товарищи ненавидели караулы: «я за эти два часа тупею больше, чем за 5 лет учебы», – не без остроумия жаловался одни из них.

Действительно, заменить стихи нечем. Философия? Романы? Иностранный язык? Это хорошие вещи против навязываемого нам отупения, но все они требуют сосредоточенности и подручных средств: попробуйте наедине с собой повспоминать роман: вас захлеснут десятки сцен, образов, вихрем проносясь в голове и только напрягая мозги, а не прочищая их. Верующие говорят, что их в такие часы спасает молитва. Не пробовал, не знаю: хотя молитва – это те же стихи.

Так что чем больше знаешь стихов – тем незаметнее и приятнее пролетит одиночество, а главное не подпортится мозг.

Другая необходимость стихов, которая настолько понятна каждому, что и рассусоливать здесь особенно не о чем – это, как выразился небезызвестный поэт, «строй находить в нестройном хоре чувства». Поэзия снабжает тебя тем инструментарием образов и красивых слов и оборотов, которые при случае можно ловко вставить в беседе. Особенно по этой части я люблю эпиграммы. Но гораздо важнее, что ты излечиваешься от вечной болезни малорослых умов: недержания слова при неумении говорить. Прекрасно, когда не «все понимаю, а сказать ничего не могу» как собака, а когда и понимаешь, и можешь сказать.

Стихи в наше время читают очень мало. Есть, конечно, любители поэзии, которые не читают ничего, кроме стихов. Но это особая каста, и человеку со здоровой психикой лучше держаться от нее подальше. А вот читать стихи нужно любому нормальному человеку. Были времена, когда среднестатистический читатель был именно читателем стихов – вот они рядом: серебряный век, пушкинская эпоха. Конечно, в громадном населении неграмотной и, что еще хуже, полуграмотной купеческо-мещанской России, этот среднестатистический читатель, принадлежа к образованным сословиям, был так же редок как населенные пунты на громадных заснеженных пространствах нашей родины, но этот-то среднестатистический читатель и был, собственно говоря, деятельным слоем России.

Теперь такого нет, и, если будет, то нескоро. А вместе с исчезновением читателя стихов исчезла и культура их чтения. Подчеркиваю эти слова: культура чтения. Ибо культура – это не только «достижения культуры» – шедевры, дворцы, научные открытия, но и вся инфраструктура, только в которой эти и могут производиться: библиотеки, университеты, образованность. Сюда же через запятую надо причислить и культуру писания, мышления и чтения.

Читать стихи следует только проверенные, классические, на чьем качестве удостоверило свою чекуху время. Такие стихи учат, или, по крайней мере, должны были учить в школе, они издаются массовыми тиражами, входят во все хрестоматии. Написавших их поэтам ставят памятники или напоминают о них мемориальными досками. Удивительная вещь – это память соотечественников. У нас на Алтае было три интересных поэта, современником которых мне быть довелось. Все они умерли. И всем им установлены памятники, либо навешены мемориальные доски, где они были прописаны. А именем одного из них, Л. Мерзликина, даже названа одна из маленьких улочек в центре. И все эти три поэта при жизни выбрасывались из издательских планов – пожалуй, за исключением Мерзликина, все они считались не поэтами, «потому что пишут только то, что хотят, а не то что нужно». А те, кто писали, то что нужно, кто издавался каждый год и получал разные самые престижные краевые премии, сегодня настолько прочно забыты, что сборников их стихов нельзя обнаружить даже в краевой библиотеке. Время поистине все расставляет по своим местам.

К проверенным поэтам относятся также те, кого из идеологических соображений пытаются замолчать, но которые ходят в списках, цитируются в компаниях. Таким был Гейне в гитлеровской Германии, чья «Лорелея» красовалась в хрестоматиях под стыдливым титлом «народной песни», таким был наш Высоцкий. Но хотя и подпольно – эти авторы классические и проверенные временем, и для всякого это очевидно даже и без упоминания в учебниках.

Новых же, неизвестных и не достигших славы поэтов читать не рекомендуется ни в коем случае. Во-первых, потому что стихи становятся прекрасными не в тот момент, когда они написаны, а когда они признаны обществом. Сомнительно, чтобы нашлись обожатели «Я помню чудное мгновенье» или «Белеет парус одинокий», если бы за этими стихами безутешной вдовой не плелся шлейф славы. Откуда бы мы знали, что «Унылая пора, очей очарованье» не прекрасные стихи, если бы нас этому не научили в школе? И если кто-то в детстве проскочил мимо них, то общение с себе подобными, чтение газет и слушание радио (хотелось бы этот перечень дополнить телевизором и Интернетом), не вразумили игноранта на тысячи ладов на этот счет? Я не шучу. Красота стихов, красота искусства зависит от их ореола. От того что эти стихи вошли в поговорки, что они цитируются без конца, в том числи политиками и телевизионными ведущими. И когда человек, даже не знавший, скажем, Пушкина, впервые открывает его том, он с удивлением обнаруживает много знакомого и не раз слышанного. «Ловкий парень этот Гете/Грибоедов/Шекспир/Мольер. Собрал известные цитаты и сляпал из них пьесу,» – знаменитый во всех языках и народах анекдот.

А во-вторых, просто на то, чтобы оценивать новое, у не связанного с поэзией человека нет времени: его собственные дела слишком призывают его, чтобы сравнивать, искать, сомневаться, выносить суждения и пересматривать их. Стихи нового поэта, даже если они впоследствии окажутся гениальными, должны пройти обкатку временем, быть втемяшенными в сознание обывателя умными людьми. Это только кажется, что прекрасное новое становится таковым в момент рождения. Это только красивую женщину с первого взгляда можно отличить от некрасивой. А красота искусства, мысли, даже науки требуют взглядывания, многостороннего и неотвязного, как чирий на заднице. А до тех пор даже Пушкин не заметил гениальности Тютчева и Лермонтова, а Гете фыркнул на теперь хрестоматийные стихи Гейне как на чушь. (Речь идет, разумеется, не о пиаре, а о том, что на прекрасное надо еще открыть глаза, а на это требуется и время, и усилия тех, кто сумел сделать это первыми. Но никакое время, никакие усилия наемных критиков не сделали прекрасными советстих поэтов-лауреатов).

– Ну, если бы так все рассуждали, то новое никогда бы не пробило себе дорогу.

– Но в том-то и фишка, что все так рассуждать не могут. Что поэты существуют только там, где существует поэзия как общественный феномен. Где существуют другие поэты, критики, редакторы, любители поэзии (а последние это, если вглядеться вглубь это неудавшиеся поэты). И любой поэт пишет не для читателей, а для поэтов (я не беру во внимание те редкие эпохи истории, когда время буквально беременно поэзией, и общество жаждет именно новых имен – наша эпоха не такова). И он обязательно будет придирчиво рассмотрен кругом своих собратьев и любителей, обкатан, и, возможно, через несколько лет, десятилетий (как Норвид) или столетий (как автор «Зеленого рыцаря») займет свое достойное место.

А у кого возникнут мысли, что какой смысл читать старое и проверенное, если и так уже все читано-перечитано, так выбросьте их из головы, как не имеющие никакого отношения к реальной действительности. Русская литература настолько богата, что она создала задел для стольких нам открытий чудных, что их еще хватит на века. Даже у Пушкина снят всего лишь самый верхний тоненький слой. За «любви все возрасты покорны» лишь единицы могут вспомнить, что-то там о «юных ветреным сердцам, которым ее порывы благотворны, как воды вешние лугам», а старперам просьба не беспокоиться.

А уж других поэтов знают и того меньше. Как-то на Новый год сидели мы у себя на работе и развлекались как могли. Ну там тянули фанты: кому песенку спеть, кому станцевать, меня как старше всех пожалели, попросили почитать стихи. Ну я и выдал:

Чем больше гляжу я на снежную ширь,
Тем думаю все упорнее.
Черт возьми!
Да ведь наша Сибирь
Богаче, чем желтая Калифорния.
С этими запасами руды
Нам не страшна никакая
Мировая блокада.
Только работай! Только трудись!
И в республике будет,
Что кому надо.
Можно ль представить,
Что в месяц один
Открыли пять золотоносных жил.
В Америке это было бы сенсацией

А дальше запнулся, все сидят с кислыми улыбками, очень вежливые и доброжелательные, но явно скучают:

– Почему же.. э-э.. понравилось.. э-э.. Но про комсомол, стройки э-э.. это нам как-то интересно.. конечно.. но не совсем.

– Ну что поделать, – только и вздохнул я, – если я родом из СССР. Время, ветром разметая, сгребло нас всех в один ненужный грязный ком,

как будто роща золотая
Отговорила милым советским языком.

Так что читать классику – не перечитать.

Добавлю только, что читать нужно именно русскую классику. От всей этой иностранщины толку мало. Всего несколько поэтов – Жуковский, Лермонтов, Мей, Маршак (хотя все они и переврали переводимых ими поэтов) – достойны чтения. Прекрасно перевел гейневские стихи цикла «Возвращение на родину» Блок, но уже совершенно не Гейне, а стопудовый Блок. Хорошие переводы – они плохие переводы, но хорошие стихи и уже такая же русская поэзия, как и оригинальные стихи.

Теперь перехожу к главному вопросу и постараюсь определить, чем нас привлекает поэзия. Таких существенных элемента я насчитал четыре, ни больше и не меньше:

в) композиционная метафора

В этом перечислении одновременно даны рекомендации, как читать стихи, и на что обращать внимание прежде всего, а на что в конце.

Первым в списке стоит точность слова. Есть слова веселые и грустные, задумчивые и бесшабашные. Такими они редко бывают сами по себе, но лишь в окружении других слов. «Веселый, зеленый, говорливый, светлый, солнечный» – вот веселые слова, когда речь идет о лесе, «унылый, сумрачный, темный, сырой, скрипящий» – вот мрачные слова, опять же когда мы говорим о лесе. Точность слова – это точность эпитета, и именно она в первую очередь определяет поэта и бросается в глаза при его чтении:

Я беспечный парень, ничего не надо,
Только слушать песни, сердцем подпевать.

«Беспечный, сердцем подпевать» – можно ли точнее определить настоение радости и вольности? Гейне как-то брякнул, другого слова и не подберешье: «кто первый сравнил зубы с жемчугом был гением, второй болваном». Неправда, если эпитет точен, он всегда точен, первым его употребил поэт или 10000001. «Белеет парус одинокий» сплошь – как, кстати, и большинство стихов Лермонтова, состоит из банальных эпитетов, которые, мне кажется, очевидны любому, даже не начитанному в поэзии нач XIX в. И тем не менее стихотворение до сих пор восхищает многим, и как раз точным подбором эпитетов к теме. Именно к ним при чтении первое внимание. Да и сам Гейне не выдал ни одной запоминающейся метафоры, ни одного свежего афоризма, а почти все эпитеты украдены им из арсенала немецкой народной поэзии, но кто скажет, что Гейне не поэт, пусть первый бросит в меня камень.

Конечно, читать стоит только проверенных поэтов. Но этого мало. Важно, чтобы этот проверенный поэт – а я не представляю, чтобы у не заточенного на стихопоклонение может быть более одного любимого поэта – был близок к тебе духовно, чтобы его хотелось, читать и перечитывать постоянно, лишь для разнообразия в минуту жизни трудную, когда тоска и грусть, оглядываясь по сторонам. Чтобы этот поэт подходил к тебе по настроению на любой случай жизни: приятный ли, пакостный, чтобы он был близок к тебе по мироощущению.

А не читая, ты такого поэта никак для себя не выберешь: истории литературы с разными там «Лермонтов – представитель романтизма, в последние годы склонявшийся все более к реалистической поэзии» только напачкают в голове. А когда всех прочитаешь, там и жизнь прошла, а ты все еще находишься в колебании: кто же у тебя любимый поэт.

Поэтому я рекомендую способ, который проверил на себе и которому меня научил наш алтайский поэт Мерзликин. Когда мы декламируем стихи, первым делом к нам на память приходят отдельные фрагменты стихотворения: строфы, строки, а то и несколько слов, тех самых эпитетов. Вот их-то и следует высматривать в тексте. Поэтому я беру книгу стихов и листаю ее наугад. Там начну читать, брошу. Там начну и не закончу. И так читаю, не обязательно одним разом до тех пор, пока не наткнусь на строки, которые как-то разом воздействуют на тебя. Чаще всего это афоризм. Меня буквально ошарашила пушкинская мысль во вроде бы читанном-перечитанном «Онегине»:

Кто жил и чувствовал,
не может в душе не презирать людей.

Волнуясь конница летит,
Пехота движется за нею
И тяжкой поступью своею
Ее движение крепит.

Здесь восхищает словесное изложение азов военной тактики. Вот пустили вперед конницу, танки. Они полетели, разорвали вдрызг и в клочья вражеские позиции.. а те, как вода, после брошенного камня снова сомкнулись, круги улеглись, и атаки как не бывало. Поэтому успех конного натиска обязательно нужно закрепить наступлением пехоты. Что и доказал генерал Панфилов под Москвой, пропуская через передовые позиции мощные немецкие танки, против которых у советской армии не было противооружия, и отсекая их от немецкой пехоты.

А то и восхитит и просто одна строка или сочетание слов:

«грезить, будто жизнь сама
Встает во всем шампанском блеске
В мурлыкающем нежно треске
Мигающего cinema!»

Я еще и не понял, о чем стихи, а это «мигающее cinema» уже прочно застряло в памяти.

А если таких слов в стихах не находишь, то и мучить себя не надо: этот поэт, пусть он и самый что ни на есть прославленный – не твой.

Чувство поэзии: не-размышления о несущественном…

Мир изменился и люди стали другими. Так говорят. Но мне, пережившей долгие годы писательского ученичества, становления и самоутверждения, – не верится. Эту фразу я бы произнесла иначе: мир изменился, а люди – нет. Те, кто хотят власти, получают ее во все времена. Те, кто ищут прозрений – также бесконечно «горят» на кострах за собственное упрямство. И эти костры либо настоящие, либо душевные. Неважно. В обоих случаях – безумно больно, и, как правило, наступает смерть. Либо физическая, либо духовная. Поэтому пишущие, творческие, ищущие, рефлексивные люди хотят встретиться с подобными себе, чтобы получить тот запас творческой энергии, без которого, как им кажется, угасает душа — надежду. Поиск коллег слова, презентации в сети, короткие и не очень короткие переписки – это подготовка, предварение истинных встреч, на которые мы, творцы, так всегда надеемся. Ждем, мечтаем, выглаживаем лучшее платье, собираемся, словно неуверенная в себе дурнушка – на обетованный бал.
Я не была на фестивалях давно – с тех пор, как закончилась знаменитая «Альгамбра» в Крыму. И эта моя поездка обещала многое – звездные имена, блистательное общение, внимание и интерес к личности, осторожность в выборе текста и бережное отношение к слову. В принципе, все так и было, только почему-то у меня осталось чувство недосказанности и недослышанности. Возможно, – и это первым приходит в голову – это больные амбиции непризнанного поэта и писателя, хотя мне о непризнанности говорить просто грешно. Более чем! Тогда что? Моё чувство поэзии. Именно оно пострадало более всего.
Я люблю слушать хорошие стихи – их музыку. Я чувствую их энергетику. И если она положительна, мне становится хорошо. Я плохо реагирую на некачественный текст – лингвист по образованию, написавшая диссертацию, – я могу четко проследить отсутствие управления, логики и правильных семантических связей – даже на слух. И если текст качественный, остается ощущение музыки текста, даже если слова не запоминаются. Это правильно, нормально и естественно: часто невозможно с одного раза уловить смысл услышанного. Вербальное восприятие начинается именно с музыки, ритма и семантики слова на подсознательном уровне. Текст воспринимается со второго, даже с третьего раза. Но зато четко ощущается смысл – положительный или отрицательный. Этот смысл проникает в наше сознание на уровне смысловых ассоциаций и аналогий. Именно поэтому мы приходим на творческие вечера поэтов – ради смысловых ассоциаций, ради консонанса, конгруэнтности с собственным восприятием мира, ради надежды.
Я читала стихи тех людей, которые должны были выступать, и эти стихи мне очень и очень понравились. Но почему-то именно те, кого я так хотела услышать, не произнесли свои волшебные строки. Мне объяснили, что они, как организаторы, замучены отсутствием времени и сил – слишком долго длится фестиваль. И я не поверила. Неужели нельзя было организовать неформальное общение, где я, например, могла бы подойти к реальному, живому поэту, а не организатору фестиваля, и попросить его прочитать мне хотя бы одно стихотворение. Очень хотелось услышать голос, почувствовать контекст, увидеть глаза. Я не поверила, потому что настоящий поэт всегда прочитает свое стихотворение, если его об этом попросят. Это святое. Так что это за страх, когда все время отдается приехавшим «звездам» – членам жюри и собственникам многочисленных званий и скандальных ярлыков, когда личная поэтическая сопричастность швыряется под ноги эпатажу и моде? Ради чего, ради какой «звездности?». Фестиваля? Ну да, приехало четыре или пять «звезд» – как у отеля высшей категории. А остальные, не «звезды», стало быть, не очень интересны. Или предлагать себя самой: «Я – умная и тонкая, ау, ищу соплеменников. ». Наверное, это воспринялось бы ужасно: «Мы тебя не знаем и боимся…». Еще на этом фестивале мне очень доходчиво объяснили, что нынче собственные книги нужно продавать, и книжная раскладка смутила меня безумно. Вот уж отстала от жизни! На вырученные за две книги деньги я обменяла толстый литературный журнал – с изумительными текстами и действительно внимательным подходом к слову. Журнал понравился, книжная раскладка – нет. Книги, которые я собиралась подарить просто так, оказались не нужны, и я увезла их домой.
Впечатления были. Очень понравилось выступление моих землячек, которых я знаю уже много лет. Мы выступали вместе с поэтом из Крыма – талантливой, жизнелюбивой, но о нашем выступлении судить трудно. И особая трудность была в том, что выступление после «звезды» с нарочитым выворачиванием жизненных гадостей, горя и зла далось почти невыносимо: я не «звезда». Но зато я увидела глаза людей – безумно уставшие от многочасового прослушивания поэтических программ, но благодарные – именно за наше жизнелюбие и мужество поднять его на пьедестал поэзии. Очень понравилось выступление двух девушек из местного поэтического клуба – со стихами грамотными, тонкими, взрослыми, со сложившимся миропониманием. Но их не было почему-то в финале. Когда я пыталась выяснить, что к чему, прозвучала фраза: «Новый поэт, как бы он ни был талантлив, на таком престижном фестивале в финал не пройдет: нужны звания». Мир действительно изменился, но при чем тут истинная поэзия?
Конечно, в финале было много хороших стихов – в частности, моей поэтической подруги, с которой мы привезли нашу программу «Экзистенция имени меня…». Были и такие поэты, которых я бы назвала «модными» — молодые «продвинутые» авторы из больших столиц, прославившиеся постами в сети и участием во всевозможных эпатажных мероприятиях. И вот тут я с собой согласия не требую. Я – человек старого, качественного образования, я люблю метафорику строки, я люблю поэзию в поэзии. Но я не принимаю рифмованное описание неприкрытой действительности с описанием грязных деталей быта, матерными словами и эксгибиционизмом души. Говорят, сейчас это модно, поэтому мое мнение – не в счет. Потом, после заключительного мероприятия, я взяла в руки книгу со стихами «звезд», членов жюри и финалистов и решила прочитать тексты, чтобы обвинить себя в предвзятости. Текст – это прямое доказательство таланта и чувства поэзии. Первые строки, которые попались мне на глаза, были примерно такими: «Шиз живет на улице Гиза, Гиз живет на улице Шиза…». Наверное, дальше был очень хороший текст, но мое чувство поэзии не захотело иметь с этим никакого дела.
И все же многое понравилось. Нежный жемчуг облачного сентябрьского неба, успокоенное, словно душа мудреца, море, восторг хозяйки гостиницы, получившей в подарок наши книги – настоящих, живых авторов. Причем, понятно было, что наши стихи она поняла плохо – сложные. Поэтому в ответ она притащила коробку вкуснейших конфет и массу вопросов от своих подружек: а как? а почему? а где небожительство? Запомнилась холеная кошка с серыми пятнами, охотившаяся за морской живностью в обросших зеленым мхом камнях и ее лапы в морской воде. Запомнился интеллигентный мужчина, который после нашей творческой программы подошел и смущенно сказал, что ничего не запомнил, кроме слова «камень», но ему почему-то всё необыкновенно понравилось, и глаза его светились той самой надеждой. И это уже не размышления, это – настоящее. То, что было на самом деле. И именно за это – спасибо.

источник

Поэзия — это особая форма человеческого самовыражения, язык души, призвание, редкий божественный дар, умение четко подобранными словами ритмично выразить свое внутреннее состояние или отношение к окружающему миру.

Для поэтов стихи — это один из основных смыслов жизни. Поэты — глубоко чувствующие люди, которым жизненно необходимо пребывать в творческом процессе, чтобы выражать накопленные мысли и эмоции. Отсутствие вдохновения, творческий кризис для поэта — серьезная проблема, особенно если его доход напрямую зависит от плодов поэтической деятельности.

Маленьким детям нужно читать и заучивать наизусть стихи, чтобы развивать память, воображение, словом, интеллектуальные способности. Кроме того, знакомясь с поэзией, ребенок наверняка попробует сочинять свои собственные стихотворения. При наличии таланта и тяги к стихосложению человек с помощью поэзии может уже в детские годы определиться со своим будущим призванием.

У взрослых людей стихотворения пробуждают душу, чувственность, интеллект, заставляют по-новому взглянуть на мир вокруг и его проблемы. Стихи помогают читателям переживать те или иные ощущения, вдохновляться игрой слов и оригинальностью мышления поэта. Также стихи — отличный подарок на День рождения либо любой другой праздник.

Кроме того, стихи в тандеме с мелодией превращаются в другое популярное эмоционально-выразительное искусство — песню. Всем известна великая сила песен. Умный текст и красивая музыка, нашедшие отклик, становятся хитами, шлягерами, любимыми всеми, от мала до велика.

Таким образом, поэзия необходима обществу, и пока живо человечество, будут сочиняться новые стихи и перечитываться старые. Новые стихотворения всегда будут отражать жизненные принципы, идеалы, мнения и настроения, царящие в народе в конкретное историческое время.

Некоторые люди начинают писать стихи, чтобы выделиться из толпы окружающих. Дети, которым не хватает тепла со стороны близких и у которых есть проблемы с заведением дружеских связей, нередко начинают сочинять стихотворения, чтобы почувствовать себя кем-то более значимым. Впрочем, сюда же можно отнести и сочинение прозы. В этом случае стихотворчество является своеобразной формой протеста. Такие стихи обычно максималистичны, не слишком красивы и правильны. Со временем, если человек находит другую мотивацию для написания стихов, осознает их в качестве своего призвания, его творчество качественно улучшается.

Стихосложение может стать формой своеобразной психотерапии. С помощью стихов можно выразить свои чувства, эмоции, переживания. Многие поэты замечают, что стихотворения помогают им избавиться от навязчивых мыслей и чувств: добиваясь идеальных формулировок, ритма и рифм, стихотворцы освобождают себя от слишком сильных переживаний, негатива, сложных эмоций.

Стихотворение в своей лаконичности, сложности, формализованности как бы усиливает имеющиеся эмоции и чувства, делает их острей и ярче. Поэтому многие поэты пишут стихи в периоды депрессий, подавленности, угнетенности. Стихосложение может помочь в самопознании, иногда оно может продемонстрировать какие-то темные стороны, позволяет осознать их и возможно начать работать с ними. Прежде всего, это касается стихотворений, написанных в сложные периоды жизни. Нужно отметить, что многие поэты не могут работать над стихотворениями, когда в их жизни все хорошо.

Несмотря на то, что большинство поэтов утверждают, что пишут стихи «для себя», признание важно для них, как и для любых других людей. Написание стихотворений, особенно, если сложился свой стиль, своя манера работы со словами, может принести признание, известность и славу. Особенно это касается тех поэтов, которые пишут острые и злые стихи на злободневные темы, подобное творчество просто не может уходить «в стол». К счастью, социальные сети значительно упростили распространение любого словесного творчества.

Далеко не все поэты готовы писать стихи на заказ. Даже при отличном владении словом, этот процесс становится довольно мучительным, поскольку вдохновение в этом случае приходит не всегда. Однако написание стихов — не худший способ заработать на жизнь, пусть он и доступен немногим.

источник

Поэзия. Даже слово какое-то слишком изысканное, чтобы казаться мужским. Когда кто-то упоминает стихи, воображение сразу рисует томные первокурсники с прыщами на лбу, отчаянно слагающие очередной шедевр. Или духовно богатые девы с томиками Мандельштама, которые любят пить свой дурацкий латте и рассуждать о «высоком» — причем обычно в таких примитивных категориях, что аж выворачивает и в голову приходит мысль, что уж лучше бы на кухне борщ варила. Поэзия для подростков, юнцов и женщин — этакая антитеза мужественности.

Так было не всегда. Стихи, как правило, пишут и читают мужчины — так было на протяжении веков, начиная с античной Греции: на всех этих Гомера, Архилоха, Гесиода, Пиндара и прочих была лишь одна Сафо — и та лесбиянка. Поэзия была и искусством, и развлечением.

В прошлом поэзия принадлежала к числу обязательных составляющих образования любого мужчина. Сегодня мы учим стихи только в школах, потому что… да кто знает почему. Мы привыкли к мысли, что поэзия — это не для мужиков, потому что она лирична, эмоциональна, а мальчиков с младых ногтей учат контролировать эмоции. Поэтому поэзия тяжело находит себе путь в мужскую библиотеку. Кроме того, у нас есть и другие, более приемлемые способы выразить эмоции.

Наше общество изменилось, наверное, в прошлом веке, и телевидение как будто заняло место, которое прежде принадлежало поэзии. Нашему обществу больше не нужны поэты, чтобы наполнять жизнь лирикой и развлекать нас. У нас есть телевидение и кино, и когда мы хотим почитать, к нашим услугам романы, рассказы, журналы, газеты и развлекательные сайты. Поэзии больше нет места в нашем мире, и потому мы забываем о ней. Может, люди прошлого знали что-то, чего мы не знаем? Может, они читали поэзию не только потому, что у них не было телевизора? Может, поэзия — это не только ахи, вздохи, цветочки и радуги? Есть стихи о войне, о дружбе, о природе, философская лирика — всё это гораздо богаче привычных представлений о стихах.

Так сложилось, что настоящее строится на основе прошлого. Традиции нашей повседневной жизни ведутся из прошлого, даже если мы этого не осознаем. Чтение поэзии, особенно старинной поэзии, может дать нам ключ к более верному пониманию мира. Современная культура не даром названа постмодернистской, одна из ее характерных черт — повсеместная цитатность, вездесущие ссылки на прошлые факты культуры, понять которые мы просто не сможем, если не будем обладать определенным культурным багажом. Готов поспорить, что ты не отсек много разных отсылок даже в популярных фильмах, потому что читал недостаточно стихов.

Чтение поэзии позволяет видеть связь между настоящим и прошлым и знакомиться с традициями, которые были у наших предков. Например, чтение Пушкина может многое рассказать о дворянском быте XIX века.

Поэзия — это увлекательная история; иногда в одном стихотворении в сто строк разворачивается захватывающий сюжет.

Иногда поэты создают свои собственные слова, которые очень точно ловят суть вещей, и это тоже довольно интересно. Они могут выразить большое и даже общечеловеческое, казалось бы невыразимое, в паре строк.

Но чтение поэзии необходимо не только для развлечения или понимания аллюзий. Иосиф Бродский говорил, что поэзия — это высшая форма речи, и, читая поэтов, человек начинает лучше понимать язык. Он даже ставил вопрос о массовом издании поэтов в один ряд с вопросом о всеобщей медицинской помощи.

Читать поэзию тяжело и утомительно. Язык и структура отличаются от привычной нам речи, сложно воспринимать ритм и рифму. Если стихотворение длинное, иногда тяжело его понимать, тяжело трактовать образы и постоянно тревожит, правильно ли ты понял авторскую мысль. Но если ты не будешь торопиться и дашь себе время поразмыслить над прочитанным стихотворением, ты начнешь быстро и заметно расти. Чтение стихов требует накачанного мозга.

Ни в коем случае не стоит превращать чтение поэзии в скучную обязанность и рутину. Можешь прочитывать по одному стихотворению в день или в неделю. Сделай чтение стихов небольшим ритуалом. Например, это можно делать в воскресное утро: читай стихотворение за своей первой чашкой кофе, прежде чем начинать делать другие дела. Читай, чтобы развлечься или просто чтобы доказать себе, что можешь. Если тебе понравился процесс, то и хорошо, а если нет, не страшно: попробуй почитать другого автора. Даже если это стихотворение все называют одним из лучших, а оно тебе не нравится, просто двигайся дальше. Не надо себя мучить и внушать в себе, что «ты ничего не понимаешь в поэзии, потому что это стихотворение тебе не по душе, хотя его считают объективно хорошим». Поэзия — это искусство. О ней можно судить субъективно, однако всё же оперировать более вменяемыми аргументами, чем «скучно».

Для начала, обратимся к классике, хотя читать ее в самом начале я бы не советовал. Почему? Когда я перечислю имена, ты поймешь. Эпос о Гильгамеше, «Одиссея», «Илиада», «Энеида», «Потерянный рай» — это стыдно не читать. Но начинать с таких сложных произведений не имеет смысла: ты не втянешься, ты не поймешь и бросишь. Начни с чего попроще, а потом вернись сюда.

Обязательны к прочтению: Гомер, Шекспир, По, Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Блок, Мандельштам, Есенин, Маяковский, Ахматова, Цветаева, Бродский, Аполлинер, Бодлер, Рембо.

А теперь факультативный вариант: Киплинг, Блейк, Поуп, Фрост, Оден, Кавафис, Коган, Симонов, Пригов, Губерман, Теннисон.

Есть рекомендации? Милости просим в комменты.

источник

«Из всех искусств первое место удерживает за собой поэзия», — писал Кант в «Критике способности суждения». А учёные давно доказали, что заучивать стихи наизусть полезно для мозга и общего развития личности. Вот несколько причин:

1. Когда человек учит стихи, то он синхронизирует свой мозг с образом мыслей гениев. Человек запоминает обороты. Речь такого человека становится более афористичной и развитой.
2. Увеличивается способность к запоминанию информации – становится легче учить иностранные языки! Это объясняется тем, что наша память поддается тренировке – как и мышцы.
3. Мышление становится ярким и образным, развивается способность к созданию ассоциаций, что помогает в творчестве и в повседневных задачах.
4. Тренируется чувство ритма.
5. Иосиф Бродский, заставляя своих студентов учить стихи наизусть, говорил, что каждое выученное стихотворение можно считать своим. Когда вы знаете стихотворение наизусть, вы можете использовать его в подходящих ситуациях, а также оно становится частью вас.
6. Когда вам скучно, вы можете вместо бессмысленного чтения новостей или интернет-серфинга вспоминать заученные стихи, которые, несомненно, придадут вашей повседневности очарование и помогут держать в тонусе память.
7. Расширяется кругозор и словарный запас!

В действующем каталоге Книжного Клуба вы можете приобрести в превосходных подарочных изданиях 7 сборников стихотворений известнейших и любимых поэтов: Омара Хайяма, Александра Блока, Анны Ахматовой, Андрея Вознесенского, Роберта Рождественского и многих других. Членам Клуба – скидка!

Мудрые четверостишия Омара Хайяма, выдающегося персидского поэта и мыслителя XII века, занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Его рубаи цитируют все, кто любит меткое слово от тамады на пышную свадьбу в умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих веков они привлекают ценителей изящного своим дорогим словесным огранке. В филигранном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека, отражены соображения любого мыслящего души: веселый спор с Судьбой и печальный диалог с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, наполненное редкой свободой духа.

Эта книга — драгоценный трофей истинного библиофила. Каждую его страницу можно рассматривать не спеша, со вкусом. На фарфоровой поверхности бумаги рождаются тончайшие арабески персидского шелка — словно воспоминание упоминание о тех золотых временах, когда искусством именовались только шедевры, а мудрость жизни умещалась в четыре поэтические строки.

В этот том вошли многие стихотворения Александра Блока из составленного им «романа в стихах», пронзительные стихотворения о России, поэмы «Возмездие» и «Двенадцать», пьесы, проза разных жанров. Личность Александра Блока, его судьба в неразрывности жизни и литературы — вот объединяющая идея книги. Представлены также фрагменты его дневников и записных книжек, избранные письма, воспоминания современников о Блоке. Печатаются все произведения поэта, включенные в основные российские школьные программы по литературе.

Лирический дневник эпохи! Серебряный век – удивительный период в истории русской культуры. Это было время интеллектуальных прозрений и социальных потрясений, получившее широкое воплощение в искусстве и литературе. В книге вы найдете шедевры мастеров той эпохи.

Анна Ахматова — признанный поэт еще в 20-е годы ХХ века, человек с драматичной судьбой, подвергалась замалчиванию, травле, цензурированию. Однако еще при жизни ее поэзия была любима миллионами читателей, а имя уже тогда окружала слава среди почитателей поэзии, как в СССР, так и за рубежом. Тонкое понимание психологии чувства и осмысление общенародных трагедий ХХ века и сейчас привлекают читательский интерес к творчеству А. Ахматовой.

«Андрей Вознесенский ворожит-завораживает, иронизируя, играя, перетекая через ритм от звука, намека и недомолвок к всепоглощающему смыслу в пространстве собственных слов и строф,» – писал Эрнст Неизвестный. Поэтические озарения большого поэта возникают в обыденной жизни, но этим они еще более ценны. При всех открытиях в области звуковых метафор, видеом, кругометров А. Вознесенский не теряет главное свойство своей поэзии – нежный трагический лиризм. Автор либретто к знаменитой рок-опере «Юнона и Авось», объехавшей весь мир, всенародно любимых романсов «Сага», «Белый шиповник», песен, среди которых «Миллион роз», «Вальс при свечах», «На бис», «Часы». Все эти песни и другие, любимые читателями стихотворения, собраны в этой книге.

Роберт Рождественский родился поэтом. Его интонацию не спутаешь ни с какой другой. В шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы, он заявил о себе громко, ершисто, обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам. А потом был «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи. И конечно, песни — они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. Достаточно вспомнить хотя бы это: «Не думай о секундах свысока. ».
Роберт Рождественский, поэт и человек, предстает перед нами со страниц этой книги.

Лицам, не достигшим 18 лет, данный товар выслан не будет.

Каждая строка этих произведений пронизана пылкой чувственностью и неудержимым желанием. Пикантные и где-то неожиданные творения А. Пушкина, М. Лермонтова, А. Блока, В. Брюсова, К. Бальмонта, И. Северянина, А. Фета, М. Цветаевой, М. Волошина и других поэтов доставят истинное удовольствие ценителям откровенной литературы.

источник